В этой статье я продолжаю тему полимодальной психологии, в основе которой лежит представление о личности как имеющей в своем составе ряд относительно автономных частей - субличностей, часть из которых человеком осознана (это явные субличности), а часть - нет (это теневые субличности).
Хотя концепцию субличностей в настоящее время в психологии можно считать де-факто принятой и признанной, в общественном сознании она еще занимает маргинальное положение, как и концепция подсознания. Многим людям и субличности, и подсознание кажутся вещами экзотическими и существующими лишь в сознании психологов или в жизни невротиков. Однако если присмотреться к существующим языковым формам, то можно заметить, что расщепление личности на субличности и разделение на сознание и подсознание в языке отражено, и притом весьма последовательно.
Такие выражения, как «нутром (задницей, кишками) чую», «что-то изнутри мне подсказывает», «мое глубинное желание», «мои скрытые от самого себя (подспудные) мотивы (желания, стремления, мысли, чувства)» - это ли не откровенные признания в наличии у человека подсознания? А о субличностях, в том числе теневых, то есть скрытых в подсознании, красноречиво свидетельствуют многие вполне привычные нам речевые обороты, такие, например, как:
- Я сам себе - злейший враг.
- Мне совестно.
- Меня мучает раскаяние.
- Я себе этого не прощу.
- Я собой очень доволен.
- Я хочу себя переделать.
- Я себя плохо понимаю.
- Что-то во мне противится этому на первый взгляд логичному выбору.
- Я не знаю, кого мне слушаться - маму или жену.
- Я обманывал сам себя.
Эта статья посвящена теме самообмана как феномена психики, разделенной на субличности, а также на сознание и подсознание. В принципе можно различать такие виды самообмана (список далеко не полон!):
- сознание обманывает подсознание;
- подсознание обманывает сознание;
- одна субличность обманывает другую;
- обман при активизации субличностей (при выходе их на сцену);
- обман авторизации, то есть присвоение субличностью чужих заслуг;
- самообман в ситуации выбора;
- самообман при восприятии;
- самообман при самовыражении;
- самообман во внутреннем мире.
Правда субличности. Вы, наверное, слышали такие утверждения: «У каждого своя сказка» и «У каждого своя правда». Здесь под «каждым» понимается человек; однако то же самое справедливо и по отношению к каждой его субличности. И это неизбежно поднимает тему самообмана: чья сказка и чья правда верны (истинны) для Хозяина, то есть для личности человека в целом? Ведь «правда» (читай - цели и ценности) одной субличности может совсем не быть «правдой» для другой!
И здесь принципиально значимыми оказываются понятия «важной» и «скромной» субличности. Важная субличность - это та, которая считает свои цели и ценности единственно верными, а другие субличности (с их целями и ценностями) либо вовсе игнорирует, либо держит за «низшую касту», вроде слуг, чьи интересы особо учитывать не следует. Наоборот, скромная субличность понимает, что у других субличностей есть свои (возможно, значимые и для личности в целом) цели и ценности, и не приписывает им своих, ограничивая себя «своими» ситуациями и понимая, что в других ситуациях цели и ценности человека могут быть совсем другими, и по возможности даже в моменты своей активности учитывая это обстоятельство. Проще говоря, скромная субличность учитывает интересы других субличностей и старается им не вредить или, по крайней мере, минимизировать этот вред.
Таким образом, важная субличность считает свою «правду» универсальной, т. е. относящейся к Хозяину (личности в целом), а скромная субличность понимает свою «правду» как ограниченную, а конкретно - относящуюся только к ней самой. И эффекты для психики человека при активизации важной и скромной субличностей совсем разные. А именно, когда на сцену выходит важная субличность, человек делается весьма уверенным в себе и своей сказке и правде, и действует так, словно других субличностей у него нет и в помине, то есть чаще всего наламывает много дров - что, однако, становится понятным несколько позже, когда активизируются другие субличности, о которых важная субличность, будучи на сцене, не думает вовсе. Примерно так описывают биографы жизнь известного писателя Сергея Довлатова: будучи трезвым, он был милейшим человеком и душой компании, а вот в подпитии, к чему был порою склонен, становился грубым и сильно портил отношения с друзьями. Впрочем, протрезвев, он их обходил и (с некоторым трудом, полагаю) налаживал отношения заново.
Не меньшую, чем «правда» (цели и ценности) субличности, имеет значение ее «сказка», то есть ее представление о мире в целом: и реальном, и воображаемом. При этом сказка каждой субличности весьма оригинальна и сильно отличается от сказок других субличностей. Даже в той своей части, где она опирается на реальные события жизни человека, каждая сказка уникальна, так как осуществляет свой отбор ситуаций и объектов, а также взгляда на них и отношений между ними.
Две сказки. В качестве примера рассмотрим тридцатилетнего Павла, по профессии инженера-мостостроителя; его любимое хобби - сплав на байдарке по рекам, лучше в дикой местности. Рассмотрим его две субличности: это Мостостроитель и Байдарочник.
Как выглядит сказка Мостостроителя? Ее объекты - это реальные мосты, которые видел и строил Павел, а также воображаемые им мосты и проекты мостов, с которыми он знаком по учебе и работе. В мостах эта субличность разбирается досконально и умеет в каждом из них увидеть массу тонкостей, касающихся его конструкции, методов установки, режима эксплуатации, срока безопасной эксплуатации и т. д. В том числе Мостостроитель уделяет в связи с каждым известным или воображаемым им мостом некоторое внимание реке, проливу или иному объекту, через который перебрасывается мост. Если это мост через реку, то Мостостроитель учтет ее ширину в данном месте, в том числе и в период весеннего разлива, а также озаботится характеристикой грунта у берегов - мост не должен «поплыть» даже если грунт непрочен, болотист и т. п. Но на этом интерес Мостостроителя к реке заканчивается. Его мечты могут быть связаны с интересными для него проектами мостов в разных реальных и воображаемых им местах. Может быть, он даже планирует когда-нибудь на пенсии совершить путешествие на автомобиле, которое включит в себя проезд по всем построенным им в течение жизни мостам, и уже сейчас представляет себе это путешествие, хотя бы частично.
Совсем другая сказка у субличности Байдарочника. Эта сказка включает в себя разные виды байдарок, на которых плавал или мечтает поплавать Байдарочник, а также разные реки, по которым он сплавлялся или предполагает сплавляться, а также горные реки, по которым он реально сплавляться не собирается, так как это слишком рискованно, но почему же не помечтать о таком сплаве?! Возможно, в этой сказке встречаются и мосты, особенно те, под которыми на байдарке проплывать трудно или опасно (слишком низкие, полуразрушенные, стоящие прямо на бурном пороге и т. п.), но они занимают в ней незначительное место - гораздо меньшее, чем, например, спутницы Байдарочника по его сплавам.
Заметьте: хотя формально и мосты, и реки встречаются в обеих сказках, но сколь разную роль они в этих сказках играют и как по-разному рассматриваются этими двумя субличностями.
Конкурирующие субличности. Сложности начинаются там, где разные субличности пытаются конкурировать друг с другом за возникающие ситуации, одновременно прорываясь на сцену и отталкивая друг друга от микрофона. Действительно, есть ситуации, которые не могут быть четко отнесены к компетенции лишь одной субличности, так что на ведение этих ситуаций претендуют сразу две, а то и больше субличностей. Чтобы это стало ясно, привожу пример.
Взрослый холостой сын навещает свою мать. Она, не в первый раз, ругает его за то, что он никак не женится и лишает ее внуков. Ему, чтобы отыграть эту ситуацию, нужно сосредоточиться и избрать линию поведения. А это как раз и означает выбрать, какая субличность выйдет на сцену. А туда как раз уже готовы выпрыгнуть следующие его субличности: Обиженное «я»; Жертва Обстоятельств; Успешный Профессионал; Строптивый Ребенок; Послушный Сын. И каждая из этих субличностей воспримет данную ситуацию очень по-своему, что отчетливо видно из реплики, которой она начнет разговор с матерью Хозяина, например:
Обиженное «я»: - Ты никогда меня не понимала и сейчас не понимаешь.
Жертва Обстоятельств: - Я бы и рад жениться и нарожать тебе внуков, но почему-то мне вечно попадаются совсем не подходящие для этого женщины: или потаскухи, думающие только о моем кошельке, или бизнес-леди, которым не до семьи.
Успешный Профессионал: - Мне сейчас надо срочно дописать и защитить докторскую, и параллельно идет проект крупного слияния, так что не поднять головы от бумаг; а как будет свободное время - так и о женитьбе подумаю.
Строптивый Ребенок: - А вот, мамочка, не женюсь! Хотя бы потому, что ты этого от меня требуешь! Я хочу быть свободным от твоих наездов и жить свою жизнь, как мне это нравится! Чем жениться, игрушечную железную дорогу лучше себе куплю и сам буду в нее играть!
Послушный Сын: - Да, мама, ты совершенно права. Пора мне жениться и завести детей.
Понятно, что в зависимости от того, какая из этих субличностей выйдет на сцену и отработает ситуацию, последняя реализуется по-разному, в диапазоне от тихого упорного взаимонепонимания или громкого скандала до мирного сосуществования двух разных людей, любящих друг друга. Но сейчас я обращаю внимание читателя на то, что эти субличности видят возникшую ситуацию совсем по-разному, так что видение одной из субличностей вполне может показаться ложным другой субличности. Например, Обиженное «я», Строптивый Ребенок и Послушный Сын могут воспринять эту ситуацию как весьма значимую, а Успешный Профессионал - как проходную и особого значения не имеющую. Обиженное «я» и Строптивый Ребенок могут воспринимать мать как превосходящую по силе фигуру, а Успешный Профессионал и Послушный Сын - как слабенькую. И с точки зрения каждой из этих субличностей мнение другой вполне может быть воспринято как обман Хозяина - то есть как самообман.
Ошибка и самообман. Следует отличать ошибку от самообмана. Ошибка в оценке ситуации вполне возможна, если человек ее недостаточно изучил или она оказалась сложнее, чем можно было предположить. Самообман же возникает, когда человек до поры до времени игнорирует мнение какой-либо своей субличности (например, не выпуская ее на сцену и догадываясь, что она там может высказать), - а потом «вдруг» начинает слышать ее голос. И тогда можно услышать от него запоздалое раскаяние и сожаления такого рода:
- Ах, я же с самого начала все это видел... но почему-то не придал значения.
Однако такого рода анализ довольно поверхностен и мало что дает в смысле понимания человеком самого себя. И здесь вопрос стоило бы поставить не так: «Почему я не придал этому значения?», а так: «Что во мне не придало этому значения?» Потому что та субличность, которая допустила ошибку в оценке ситуации, не обратив внимания на существенный дефект этой ситуации, будет совершать эту ошибку снова и снова, игнорируя аналогичные дефекты в схожих ситуациях - просто потому, что эта субличность таких дефектов не видит в принципе, они в ее сказке не представлены. Так Байдарочник из примера выше не может оценить качество автомобильного моста, под которым проплывает, да и не ставит себе такой задачи.
Ситуация выбора. Есть ситуации, когда самообман в каком-то смысле неизбежен - по крайней мере, для большинства людей. Это ситуации, когда человек должен выбрать один из двух или более вариантов, причем каждый из них имеет для него свои достоинства и свои недостатки. Эта ситуация обычно достаточно дискомфортна для психики, и рациональные методы оценки мало что дают, так как не кажутся подсознанию убедительными. Есть доводы за и против каждого из имеющихся вариантов, и решительного преимущества перед другими ни один из вариантов не имеет, но выбор необходим - и что тут делать? Обычно эту ситуацию решает подсознание, выдвигая на сцену определенную субличность, которая имеет вполне ясное мнение о том, какой вариант предпочтительнее, и озвучивает все доводы за него, приглушая или игнорируя доводы против, после чего решение кажется человеку очевидным и неизбежным.
Иначе говоря, за разные варианты «голосуют» разные субличности, и в зависимости от того, какая из них активизируется, и будет совершен выбор. А другие варианты, за которые бы проголосовали другие субличности, своих голосов не получат, так как этим субличностям выход на сцену заблокирован.
Что это? Самообман? Вполне можно и так сказать, особенно если выбор окажется неудачным, и на сцене в какой-то момент окажется субличность, выступавшая против него. Но ей не дали выступить или же посчитали ее мнение несущественным, так как ее голос прозвучал тихо. А почему ее голос прозвучал тихо? Потому что к микрофону ее близко не подпустили.
Кто же ведет эту ситуацию? Кто санкционирует или блокирует выход на сцену разных субличностей, имеющих в принципе отношение к данной ситуации? Пока человек об этом не задумывается, все эти процессы происходят бессознательно; осознавая их, можно пытаться управлять ими с помощью сознания. Но это долгий и трудный путь.
Пример ситуации выбора. Студент-медик налаживает контакт с девушкой, с которой он только что познакомился в гостях, и думает пригласить ее на свидание. Вопрос: куда пойти? Он перебирает в своей голове варианты, подбирая оптимальный.
Субличность Юного Атлета предлагает пойти на пляж, там позагорать и поиграть в волейбол.
Субличность Начинающего Медика предлагает сходить в палеонтологический музей и там рассмотреть скелет динозавра, сравнив его с человеческим.
Субличность Любителя Сериалов предлагает пригласить девушку домой и там вместе посмотреть, например, «Девственницу Джейн», благо как раз сегодня вышла очередная серия.
Субличность Фантазера предлагает пойти в кино и посмотреть фантастический боевик.
Субличность Тусовщика предлагает завалиться к другу Сергану на тусовку.
Субличность Горожанина предлагает пройтись ночью по ночному городу, рассматривая его достопримечательности.
Субличность Обольстителя Красавиц пока что в сомнениях и толком ничего не предлагает.
Какое же решение примет наш герой? Вполне может быть, что к микрофону выйдет как раз Обольститель Красавиц, и юноша примет горделивый вид, расправив плечи и мужественно улыбнувшись, - но ничего девушке предложить не сумеет, и она будет вынуждена принять решение сама.
Так кто же выбирает? Сознание человека или его субличности? Гораздо чаще выбирает одна из субличностей, а вот какая именно - этот выбор редко осознается и сознательно регулируется человеком, и до тех пор, пока такого осознания не происходит, выбор, как правило, сопровождается самообманом - увы.
Некрасивый выбор. Наименее приятным является для человека выбор с этической окраской, когда вопрос стоит не в том, что лучше или хуже, а в том, что моральнее, причем все варианты имеют и моральные преимущества, и недостатки. Это означает, что в любом варианте человек поступает неэтично - по крайней мере, с точки зрения одной из субличностей. И тогда нередко выбор решается в пользу той субличности, которой сложнее всего заткнуть рот, если она недовольна.
Иными словами, и в данном случае, как и выше, выбор совершается в два этапа: сначала выбирается субличность, а потом уж она делает выбор, ориентируясь на свойственную ей этику - а человек старается при этом не слушать других субличностей, чья этика может быть совсем иной. И в данном случае выбор субличности, принимающей решение, нередко совершается на основе ее (подсознательного определенного) статуса. Попросту говоря, совершать выбор, имеющий существенную этическую нагрузку, доверяется не той субличности, которая лучше разбирается в данной ситуации, а той, чей статус выше.
И здесь подсознание, на котором лежит постоянная тяжесть принятия множества решений, в том числе и весьма ответственных, оказывается куда определеннее сознания: первое обычно имеет вполне определенную статусную шкалу для субличностей, и в ситуации, когда приходится выбирать между двумя субличностями, выбирает ту, чей статус выше. А субличностей с одинаковым статусом для подсознания не существует, иначе бы ему приходилось оказываться в положении буриданова осла (умершего от голода, согласно греческой легенде, находясь в позиции ровно посередине между двумя вязанками сена, так как он не мог выбрать, к какой из них ему подойти).
И пусть сознание такого положения вещей этически не приемлет, но подсознание все равно ставит субличностям свои (возможно, зависящие от ситуации) приоритеты и статусы. Например, для нормального отца неприемлема постановка вопроса о том, что для него важнее - дети или работа. Он скажет: «Мне важно и то, и другое», - но его поведение в ситуациях выбора между интересной для него работой и благом для детей может показать, что для него (подсознательно) все-таки важнее: субличность Работника или же, наоборот, субличность Отца. Аналогично, в семейной жизни часто встает проблема распределения благ и ресурсов между родителями и детьми, или между старшим и младшим ребенком, и этот выбор совершается в пользу одного и не в пользу другого, что этически неприятно, но подсознание отца или матери всякий раз этот выбор совершает, и можно не сомневаться, что в основе этого выбора лежит выбор одной из субличностей родителя - обычно той, которая в данном случае имеет более высокий подсознательный приоритет (статус).
И здесь мы видим самообман специфического рода: подсознание, вынужденное принимать этически сомнительные решения, обманывает сознание, скрывая от него свои критерии выбора и предлагая ему приемлемую для него, но лживую «пустышку». Пусть сознание думает, что принимаемое им решение будет хорошо для всех... но в жизни так, увы, не бывает.
Этика Влюбленного «я». Есть ли человек, которому разрешается (и даже вменяется в обязанность) убивать людей и направлять их на смерть, даже если это его друзья и сторонники? Да, есть - это военачальник. А есть ли человек, которому разрешается (иногда даже вменяется в обязанность) нарушать свои связи с друзьями и близкими, пренебрегать их интересами, жертвовать их деньгами, губить свою карьеру, бросать любимые занятия? Да, есть - это влюбленный.
Так, по крайней мере, выглядит этика современного общества, буквально помешанного на любви и дающему ей высший приоритет по отношению... да ко всему! Долг, честь, семья, верность, дружба, общественное лицо - все в жертву Любви! Читайте «Полтаву» А. Пушкина, «Тараса Бульбу» Н. Гоголя и «Анну Каренину» Л. Толстого в качестве иллюстрации.
Однако возникает вопрос: а не пачкается ли Любовь о приносимые ей жертвы? Например, убийство из ревности - не омрачает ли оно сам архетип Любви? Ответы на эти вопросы каждый человек должен найти сам, а я перехожу к основной теме этой статьи.
«Любовь слепа» - правда ли это? Действительно ли влюбленный не видит недостатков у объекта своей любви? Во многих случаях видит, ибо любовь (не всегда, но часто) обостряет внимание, - но может не придавать им значения. А точнее, они его не задевают: не раздражают, не приводят в негодование: он относится к ним снисходительно, с пониманием - порой с чересчур большим пониманием. Но это полбеды; а цельная беда заключается в том. что под действием наркотика любви (а это вполне реальные эндорфины и т. п. гормоны, порой смахивающие на опиаты по своему действию) человек становится некритичен и к самому себе, в том числе теряет обычную свою этику.
«Не смейте плохо говорить о любви! Любовь - это лучшее, что может произойти с человеком, и лучшее, что произошло лично со мной», - слышу я возражения моих читателей и особенно читательниц. Я, однако, в этом сомневаюсь. Внезапная острая влюбленность ломает человеку его эгоистический шаблон: образ другого человека врывается в его внутренний мир и становится для него ценностью - это правда. Но что происходит далее? Как человек осваивает свое новое - трансперсональное, ибо на двоих! - состояние сознания и как его использует? Это большой вопрос. Любовь дает возможность раствориться в партнере и служить ему всем своим существом - но всем ли? Или все же только влюбленной субличностью, которая требует больших жертв от остальных субличностей? И идут ли эти жертвы на пользу объекту любви, или же больше развращают его? Увы, Влюбленное «я» такой постановки вопроса не признаёт, и пока оно занимает место у микрофона, сомнений в себе и своей этике не терпит. Важничает, одним словом, о чем впоследствии человек может горько пожалеть, даже если мыслит себя исключительно беспомощной жертвой любовного сюжета.
.
[свернуть]